№2 От главного редактора

Поздравляю членов РНСО и всех читателей нашего журнала

с пятилетием нашего сообщества сексологов!

ЩЕГЛОВ, Лев Моисеевич

доктор медицинских наук, профессор,

член-корреспондент Международной академии информатизации,

член президиума РНСО,

главный редактор журнала « Мир сексологии», Санкт-Петербург.

Осознать – значит уже что-то изменить…

Зигмунд Фрейд определил большевистский режим как «запрет на мышление». Режим исчез, наступившие эйфория и надежды на «светлое будущее» сменились разочарованием и апатией. Вместо радостных ожиданий появилась тотальная несправедливость и криминальность, разъедающая коррупция и деградирующее общество, салтыково-щедринское чиновничество и оруэлловские министерства. Войны в Чечне и бывшей Югославии, вооруженные конфликты между Арменией и Азербайджаном, Грузией и Абхазией, Грузией и Осетией, террористические акции во всем мире, «революция» в странах Арабского Востока, напряженность между «братскими» Россией и Белоруссией, Россией и Украиной…

Эмоциональная заряженность группы (этнической общности, народа) определяются отнюдь не только внешними обстоятельствами и историческими метаморфозами, но и внутренними неосознаваемыми механизмами.

Вот основные:

1. Глубинные черты национального характера.

2. Основные мифы, входящие в «родовую память народа».

3. Сложившиеся способы разрядки таких общих для всех эмоций, как чувство унижения, гнева, ненависти.

4. Специфические особенности исторического прошлого и настоящего.

Поговорим о себе, любимых.

Итак, глубинные черты национального характера. Прежде всего, следовало бы вспомнить о женственности как определяющей особенности русского национального характера, которая определяет вечное ожидание в России сильного правителя, «хозяина», суженого (Н. Бердяев).

Об этом же говорили и аналитики (З. Фрейд) и др. Симптоматично начало государственности: отчаявшиеся жители Новгорода зовут на престол варяга Рюрика: «Земля наша обильна, но в ней наряда (порядка. – Л. Щ.) нет! Приди и володей нами, как знаешь!»… И потянулись «женихи»: от чужеродных Рюриков до своих Лже-Дмитриев и Жириновских… Эта бессознательная женственность отчизны фиксируется в идиомах («Родина-мать», «Мать-сыра земля», «Как невесту родину мы любим…» и т.п.). Пассивное ожидание Правителя, который «строг, но справедлив» и «бьет, значит, любит» основано на бездействии сидящего на печи Ильи Муромца; русского «медведя», находящегося в спячке; Обломова, лежащего на диване. Любая активность, новизна, реформирование в массовом сознании всегда отождествляются с иноземным, чужим, инородным (Штольц). Вот они, глубинные корни вечного параноидального мифа о заговорах и кознях иноземцев (масонов, «западников» и др.), виноватых во всей нашей реальности. Эти мифы озвучиваются и особенно успешно воспринимаются в периоды реформ, в «смутные времена», которые на Руси почти перманентны. Вера в особо злобного и хитрого «врага», постоянно замышляющего все новые козни и беды, стала существенной частью мифологии советского периода. Появились симптоматичные идиомы-поговорки: «Кто не с нами, тот против нас», «Если враг не сдается, его уничтожают» и т.п.

 Основные мифы

Миф первый: мир воспринимается в «черно-белом» изображении, все явления жизни либо положительные, либо – отрицательные. Эта ментальная особенность была определена как «инфантильная склонность к бинарным оппозициям» (В. Иванов). Это упрощённое и бескомпромиссное разделение всего и всех на «черное – белое» принесло в свое время мощный успех телепрограмме Александра Невзорова «Наши», предполагавшее жесткое разделение всех на «наших» и «ненаших». Эта же особенность прослеживается в достаточно вялой попытке эксплуатации указанного механизма в названии молодежного движения «Наши». Понятно, что мир устроен гораздо сложнее и изначально многоцветен.

Миф второй: Россия – это, прежде всего государство, а уже потом – колыбель великих людей, ученых, писателей… и в последнюю очередь – место для жизни отдельного человека, индивида. Именно поэтому Россия для многих прежде всего «мощь», «величие», «сила», «шестая часть земли». Именно поэтому в России Петр I, Александр Невский, Кутузов, а для многих, к сожалению, и – Сталин, неизмеримо выше Менделеева, Тютчева и Пушкина. Отсюда и пренебрежение к личности, индивидуальности («незаменимых у нас нет», «чтоб было как у всех» и т.п.), неуважение и «шариковское» отношение к собственности («отнять и поделить»). Национальное самосознание на Руси изначально формировалось как сознание имперское. И по сей день оно базируется на архетипических представлениях о России как могучей державе, занимающей огромное пространство. В психологическом выражении этому соответствует представление о «широте русской души» (Ф. Достоевский).

Миф третий: славное и безупречное национальное прошлое. Следует заметить, что этот миф, по сути, универсален для всех этнических общностей. Ибо без уверенности в величии вчерашнего дня массовому сознанию трудно верить в день завтрашний. Различия здесь лишь в степени и выраженности этой мифологизации, а также в возможности критического переосмысления. Великий русский философ Владимир Соловьев предсказывал многие беды России в виде знаменитой «лестницы» Соловьева (1884): «Национальное самодовольство – национальное самообожание – национальное самоуничтожение». Никто не сказал лучше этого автора о настоящем патриотизме: «Внутреннее противоречие между требованиями истинного патриотизма, желающего, чтобы Россия была как можно лучше, и фальшивыми притязаниями национализма, утверждающего, что она и так лучше всех…».

 Способы разрядки групповых эмоций

Крайне важно понимать, каким образом и в каких обстоятельствах народ (сплоченная группа) разряжает такие глубинные эмоции, как страдания, гнев, чувство унижения, страха, ненависти. Эти чувства либо имеют специфическую окраску разрядки, разрешения, либо продолжают кипеть на медленном огне, накапливая энергию для чудовищного взрыва (революция, гражданская война, бунт, погром, бойня).

В определенный момент именно Жириновский, при всей проявленной им клоунаде, оказался единственным политиком в России, уловившим и использовавшим чувство глубинного унижения, испытываемое народом в связи с утратой государством статуса сверхдержавы.

Групповое сознание, не отреагировав на глубинные эмоции, использует чувство ненависти, как способ объединения, особенно тогда, когда есть угроза существования самой группы (сравним «мягкое» отношение к русскоязычным в Литве, где литовцев насчитывается 90% и агрессивное отношение в Латвии, имеющей меньше 50% латышей в составе населения). Способы отреагирования эмоционального напряжения через ненависть объясняет большинство военных конфликтов новейшей истории (Югославия, конфликты Армении и Азербайджана, Грузии и Абхазии, Грузии и Осетии, войны в Чечне и т.п.). Есть ли альтернативное отреагирование? Редкий, но убедительный случай: разрядка эмоционального напряжения немецким народом после окончания Второй мировой войны – покаяние, репарации, искупление общей вины, и, в конечном итоге – объединение, развитие и подъем немецкой нации. Глубинное коллективное осознание своей вины обеспечило катарсическое очищение и консолидацию народа.

 Особенности исторического прошлого и настоящего

Сегодня фактически бесспорен тезис о том, что реальное положение народа определяется его средним классом. Теми самыми обывателями и законопослушными мещанами, которых в России издавна принято презирать. Россия, как Илья Муромец, оживает при великих смутах, войнах, потрясениях. Спокойный, размеренный, усредненный строй жизни не получается. Презрение к обывателю и его тихим, ровным интересам ведет не только к снобизму интеллигенции и «беспределу» криминала, но и к грубости и хамству всех и вся. Как ездят наши автомобилисты, причем не обязательно «крутые», на дорогих машинах, но и самые «захудалые» инженеры на «Жигулях» или водители ревущих самосвалов, известно любому. Как ведут себя люди при минимальном конфликте, споре… В то же время вежливость, обходительность, мягкость манер, доверчивость считаются у нас признаком слабости («лох», «ботаник»)

Почему Россия сегодня пасует перед наглеющей преступностью, разъедающей общество коррупцией? Почему блатная «романтика» близка и понятна многим? Почему язык журналиста и чиновника легко включил в себя сленг и понятия уголовного мира? Почему?

Потому, что грабить богатых и «разводить лохов» на Руси грехом не было никогда. Пугачёв, Разин и Дубровский – предки идеологического разбоя большевизма. «Торгаши», «лавочники», «работяги», деятельность которых оживляет общественную жизнь, как бы не имеют права на спокойную нормальную жизнь в России. Зато хорошо жить гению, злодею, юродивому, экстрасенсу, бандиту, чиновнику. Обывателю – нет! Этого среднего человека будут душить начальство запретами и налогами, бандиты — объемом доли, поэты – презрением.

Сейчас, в затянувшееся время перемен, выходят шлаки. Под мощным внутренним давлением рвется пар. Приведет ли это к разрядке, к самоочищению общественного организма?

Хотелось бы верить в известное утверждение: осознать – значит уже что-то изменить…