№10 Феномен транссексуальности: точки соприкосновения науки, кино и психотерапии

The phenomenon of transsexuality: contacts of science, movie and psychotherapy 

Ю.В. ЖУРАВЛЕВА — клинический психолог, психотерапевт

преподаватель МГИ им. Е.Р. Дашковой,  член ПСО, действительный член ОППЛ

В работе рассматриваются социальные, психологические и психотерапевтические аспекты истории Лили Эльбе (первого транссексуала, решившегося на операцию по перемене пола) на основе художественно-биографического фильма «Девушка из Дании». Обсуждается психотерапевтическая значимость данного произведения. Путь принятия и раскрытия себя рассматривается как символическое отображение процесса психотерапии в созвучии с концепцией психотерапии творческим самовыражением М.Е. Бурно. Кроме того, в статье обсуждаются наиболее частые вопросы, возникающие у людей в связи с феноменом транссексуальности.

 The article deals with social, psychological and psychotherapeutic aspects of Lili Elbe story which was made into the movie “The Danish Girl” (Lili was the first who underwent surgery for sex change). We discuss the significance of the film for psychotherapy. Accepting and disclosing oneself we consider as a symbolic reflection of psychotherapy according to the concept of creativity self-expression therapy formulated by M. Burno. Also we discuss common questions which arise in connection with the phenomenon of transsexuality.

28 января 2016 года в российских кинотеатрах вышел фильм «Девушка из Дании», рассказывающий историю Лили Эльбе, также известной под именем датского художника Эйнара Вегенера — человека, который первым в мире решился на операцию по перемене пола. Воспоминания Лили Эльбе легли в основу книги «Из мужчины в женщину», впервые изданной в 1933 году (см. Hoyer, 2004); в2000 г. вышла в свет новелла современного американского писателя Дэвида Эберсхофа «Девушка из Дании» (Ebershoff, 2000), которая и была экранизирована режиссером Томом Хупером в2015 г. В данной статье предпринимается попытка анализа социокультурных и психотерапевтических аспектов, затрагиваемых этим фильмом, а также раскрываются наиболее частые вопросы, возникающие у людей в связи с феноменом транссексуальности.

Рассматриваемый феномен многогранен и сложен, причем сложность его касается не только сугубо медицинских и психологических аспектов, но и восприятия данного феномена в обществе. Неоднозначное, противоречивое отношение к транссексуальности присутствует не только в нашей стране, но и в других странах мира. На сегодняшний день в мировом сообществе пока достаточно сильны тенденции к стигматизации и патологизации людей с гендерным несоответствием. Тем не менее, научное сообщество стремится двигаться в сторону преодоления этих проблем, что выражается в поисках путей оказания помощи трансгендерным людям. Так, например, в марте 2015 года в Бельгии состоялась Первая международная конференция «Забота о здоровье трансгендеров в Европе», организованная Европейской Ассоциацией профессионалов в здоровье трансгендеров. На конференции обсуждалось множество проблем, связанных с феноменом транссексуальности, а также и различные жизненные вопросы, с которыми сталкиваются трансгендерные люди. В частности, это помощь детям и подросткам с гендерной неконформностью/вариативностью, гендерной дисфорией, вопросы репродукции трансгендерных людей, максимально раннее юридическое признание гендера, грядущие изменения в МКБ в рубрике «Расстройства половой идентификации», правовые вопросы, медицинские, психотерапевтические и этические аспекты взаимодействия с трансгендерными людьми (Карагаполова, 2015). Издается всё больше научных работ, посвященных проблемам гендерной идентичности (см., к примеру: Beemyn & Rankin, 2011).

 Фильм «Девушка из Дании» затрагивает ряд проблем, связанных с этим феноменом. Это и проблема уровня психологической культуры современного общества, и проблема ксенофобии, и проблема нормы и патологии, столь актуальная для современной психиатрии и психотерапии. Полагаю, что данное произведение имеет шансы выполнить просветительскую миссию в российской аудитории, внести свой вклад в решение проблемы стигматизации лиц с так называемыми «нарушениями половой идентичности». Но это не только история о транссексуальности, но и история о большой любви и серьезных психологических конфликтах.

Поэтому особо хочется отметить значимость данного произведения для психотерапии. Особенность фильма «Девушка из Дании» в том, что он заставляет зрителя чувствовать и сопереживать на пределе душевных возможностей. В фильме показана сложная психология нескольких героев в абсолютно уникальной (для того времени) ситуации. Борьба с самим собой, подвиг быть честным с самим собой, даже причиняя при этом боль любимому человеку, отвержение общества (сцена избиения), опасность утраты статуса полноценного психически здорового субъекта общества, сильнейший стыд перед людьми, близкими и самим собой, необходимость решиться на операцию, которую никогда в мире не делали, необходимость пройти через страх смерти, чтобы обрести то, что изначально есть у всех других (пойти на смерть ради жизни) — таковы психологические испытания Лили.

Полагаю, что история Лили Эльбе, талантливо воплощенная на экране, демонстрирует суть и цель психотерапии — раскрыть в человеке его самого. Человек не должен становится не-собой, не должен стремиться к самозачеркиванию, напротив, следует раскрыть себя, двигаться по направлению к своей сущности, найти в своей душе силы быть самим собой, хотя порой на этом пути приходится сталкиваться со страхом, неприятием со стороны общества, жестким давлением окружающих. Думаю, эта идея созвучна духу психотерапии творческим самовыражением М.Е. Бурно (не отказываться от своей подлинной сути, а раскрывать её, и даже «почувствовать силу своей слабости»).

Один из главных вопросов заключается в том, может ли такая особенная история быть конгруэнтна психологическим травмам и проблемам, волнующим «типичного» клиента, приходящего на психотерапию. Поэтому теперь я хочу наметить психотерапевтические мишени и очертить круг таких проблемных ситуаций, для которых этот фильм может послужить исцеляющим, облегчающим и просвещающим фактором.

Первая мишень — взаимоотношения между партнерами: доверие, поддержка, способность пожертвовать своими интересами, уступить ради развития партнера, проблема взаимопонимания, способность посмотреть на мир глазами другого (всё это — весьма частые проблемы в психотерапии).

Вторая мишень: этот фильм затрагивает целый спектр проблем индивидуальной психотерапии, т.е. касается таких распространенные запросов и проблем, как неуверенность в себе, страх социальной оценки, непонимание себя, неумение прислушаться к себе, подчинение стереотипам, конформность, и учит раскрытию своего потенциала, показывает, как найти путь к себе, а не блуждать всю жизнь в темноте, делая то, что навязано тебе другими.

Третья мишень — сами по себе проблемы гендерной идентичности, а также отношения трансгендерных людей с родными и близкими. Это не только помощь людям со сложностями, связанными с их гендерной идентичностью, а даже в большей степени помощь родственникам транслюдей в понимании близкого человека. Психотерапевт же может быть здесь посредником, предотвращать явления стигматизации, попытки перевоспитания, давления, угрозы со стороны родственников.

Четвертая мишень. Здесь следует подчеркнуть важность фильма для специалистов-психотерапевтов. Стоит посмотреть его, чтобы в очередной раз задуматься над непростыми жизненными ситуациями, с которыми можно столкнуться в работе, когда нет однозначных ответов, очевидных решений проблемы, когда нет правильного и неправильного, хорошего и плохого. Это учит психотерапевта нейтральной позиции в терапии, учит не занимать сторону какого-либо клиента, избегать оценок. Кроме того, на мой взгляд, одна из центральных идей фильма заключается в следующем: иногда то, что выглядит как патология, оказывается нормой и примером здоровой, глубокой и тонко чувствующей души. Психологам и психотерапевтам стоит помнить об этом, чтобы избежать профессиональных ошибок и гипердиагностики в работе.

И, наконец, пятая мишень: кроме всего прочего, этот фильм в любом человеке может вызвать самые возвышенные эмоции, катарсис, слезы, чувство сострадания, уважения, любви к близким и дорогим людям, способствует переоценке ценностей, позволяет возвыситься над обыденными бытовыми проблемами и понять, что на самом деле важно в жизни. Разве не это и есть истинная психотерапия?

Вышеизложенные тезисы показывают, что мы не разделяем взгляды и тенденции, заключающиеся в стремлении патологизировать феномен транссексуальности, а также безапелляционно утверждать необходимость подвергнуть людей с транссексуальностью биологическому лечению и психотерапевтической коррекции (особенно на фоне того, что психотерапия, направленная на примирение с полом, определенным при рождении, признана Всемирной ассоциацией профессионалов в трансгендерном здоровье неэффективной и неэтичной).

Также нам кажется важным способствовать повышению психологической грамотности населения в отношении людей с разными вариантами гендерной идентичности, поскольку социологические исследования позволяют оценить масштабы дискриминации трансгендеров в нашей стране.  Одно из таких исследований, посвященное жизни транслюдей в России, было проведено ЛГБТ-организацией «Выход» (см.: «Гендерная идентичность в эпицентре дискриминации», СПб., 2013). В данном исследовании приняли участие 408 человек, имеющих проблемы гендерной идентичности, из Российской Федерации и бывших стран СССР. Транссексуалы составляли 57% (229 чел) из всех трансгендерных людей,  принявших участие в исследовании. Кратко резюмируя результаты исследования, можно заключить, что трансгендерные люди сталкиваются с множеством таких проблем, как:

— повседневная дискриминация (физическое насилие, грубость, оскорбления, давление);

— дискриминация и насилие в период взросления (детство и юношество) (насилие, издевательство, притеснение в школе и институте);

— дискриминация в сфере труда (невозможность, устройства на работу, отказы, насмешки, грубое обращение);

— дискриминация в сфере медицинских потребностей (трудности обращения к врачам, хамство со стороны медицинских работников, недоступность специалистов узкого профиля, проблемы получения качественной помощи по хирургической коррекции пола);

— финансовая труднодоступность лечения проблемы гендерной дисфории;

— юридические сложности, проблемы с документами.

Это лишь сжатое изложение фактов, за каждым из которых стоят множества индивидуальных историй несправедливого и антигуманистического отношения к людям, которые, подобно Лили Эльбе, всего лишь хотят быть самими собой.

* * *

Мы поговорили со специалистом в вопросах оказания помощи трансгендерным людям, психиатром, сексологом Ириной Карагаполовой, которая ответила на вопросы о транссексуальности, возникающие у обычных людей.

Юлия Журавлева: Речь в нашем разговоре пойдет о феномене транссексуальности.  В чем он заключается?

Ирина Карагаполова: Транссексуальность — это вариант другого более широкого и более нейтрального понятия — трансгендерность. Трансгендерность — это обобщающее понятие, которое включает в себя все варианты несоответствия гендерной идентичности человека полу, определенному при его рождении. Чтобы было понятнее, объясню и что такое «гендерная идентичность». Гендерная идентичность — это стойкое осознание своей принадлежности к мужскому, женскому, какому-то иному варианту «пола». При трансгендерности гендерная идентичность отличается от пола, определенного при рождении. Особенность транссексуальности в том, что транссексуальные люди хотят жить и быть принятыми как люди другого, «противоположного пола», и часто стремятся привести свое тело в максимальное соответствие с этим желаемым «полом» —  с помощью гормональной и хирургической коррекции тела.

Ю.Ж.: А каков психический статус транссексуалов? Они нуждаются в лечении?

И.К.: Несмотря на то, что на сегодняшний день транссексуальность включена в реестр медицинских состояний, расстройств и заболеваний, в среде медицинских профессионалов существует определенная и однозначная позиция о том, что в психиатрическом лечении транссексуальные люди не нуждаются. Они нуждаются в помощи в так называемой «смене пола» —  «переходе» в желаемый гендер, адаптации в нем, возможно — в гормональной и хирургической коррекции тела. И главное — они нуждаются в смене паспортного или гражданского пола, т.е. юридическом признании желаемого гендера. То есть транссексуальные люди в целом — психически здоровы. Забегая вперед, могу сказать, что уже практически готова и проходит стадию комментариев и доработки новая версия Международной классификации болезней, из которой транссексуальность вообще исключена. В главе, посвященной состояниям, связанным с сексуальным здоровьем будет рассматриваться «гендерное несоответствие», опять же, как состояние, требующее помощи в процессе «перехода», адаптации и смены документов.

Ю.Ж.: Что означает для транссексуала операция «по смене пола»? Кто и как дает на нее разрешение? Каковы причины отказа в операции?

И.К.: Вообще, люди, чья гендерная идентичность не соответствует полу, определенному при рождении, сознав это, стремятся исправить эту ситуацию.  Они начинают «переход».  Сначала это может заключаться в  шагах более или менее простых — смене имиджа, прически, одежды, формировании новых форм поведения. Если есть внутренняя готовность и подходящий контекст, транслюди могут обсудить это с кем-то из близких. Если этот шаг сопровождается пониманием со стороны того, кому открылись, то у человека появляется возможность попросить окружающих его людей обращаться к нему по имени и местоимению, соответствующим ощущаемому гендеру. Но некоторому количеству транссексуальных людей этого недостаточно. Они испытывают отчетливый дискомфорт от того, что строение их тела не соответствует их гендерной идентичности, их самоощущению себя. Степень этого дискомфорта может быть высока и тогда она осложняет существование человека разного рода тревожными и депрессивными переживаниями, препятствует нормальной жизненной активности. Поэтому, очень важно, чтобы у человека были выбор и возможность при необходимости осуществлять гормональную и хирургическую коррекцию тела в необходимом объеме, и возможность для смены паспортного пола и юридического признания гендера.

Решение о гормональной и хирургической коррекции тела принимает сам человек. Но перед тем, как начать коррекцию тела, в большинстве стран СНГ он должен пройти освидетельствование комиссией психиатров, чтобы получить заключение с диагнозом, как некое «подтверждение» того, что его желание «сменить пол» обоснованно, а не является продуктом его психосимптоматики. Но ни психиатры, ни кто-то другой  не могут и не должны принимать за человека решение о том, осуществлять или не осуществлять ему оперативное вмешательство. Тем более, оперативное вмешательство не может быть требованием или условием для смены документов. Но, люди часто попадают в ситуацию, когда существующая «система» принимает это решение за них. Транслюди могут не получить заключение комиссии по причинам социального характер, как в некоторых странах СНГ, например, при наличии детей. Таким образом получить труднопреодолимое препятствие в доступе к необходимой помощи, «отказ». Или наоборот,  иметь в качестве условия для смены документов требование осуществить генитальную операцию, требование, не упраздняющееся даже в ситуации наличия медицинских противопоказаний, религиозных установок, отсутствия средств на операцию. Вот и получается, что кто-то все же «решает» за человека вопрос об оперативном вмешательстве, «разрешает» или «отказывает». «Отказом», наверное, можно считать отсутствие заключения от психиатров. В ситуации невозможности пройти все необходимые обследования, наличия социальных препятствий, наличия иного диагноза. Или «отказ» хирургов, связанный с наличием медицинских противопоказаний, или непосильной для человека ценой за услугу.

Ю.Ж.: Какова дальнейшая судьба людей, сделавших «операцию по перемене пола»? Адаптируются ли они в обществе? Создают ли семьи?

И.К.: Вообще если говорить о хирургическом компоненте  медицинского «перехода» транссексуалов , что на бытовом языке называют «операция по смене пола» — это о история длинная и сложная. Вернее, очень индивидуальная. Количество и набор хирургических операций, направленных на приведение тела в соответствие с желаемым гендером, зависит от множества факторов — степени дискомфорта в своем не измененном теле, выраженности гендерных стереотипов в вопросах внешнего вида, типа «женщина должна быть…», результатов и успешности гормональной коррекции, предыдущих хирургических вмешательств, материальных возможностей… Кому-то достаточно немедицинского «перехода», кому-то —  «операции верха» для того, чтобы почувствовать себя комфортно и гармонично и на этом закончить хирургическую коррекцию. А для кого-то это очень многоэтапный и длинный путь, который осложнен и удлинен еще и необходимостью находить или зарабатывать деньги на каждый из этапов оперативного вмешательства. Этот путь может быть бесконечно долгим: «операции верха» — груди или молочных желез, генитальные операции, включая пластические, операции по усовершенствованию формы лица, перераспределение жира — маскулинизация и феминизация тела, изменения формы нижней челюсти и уменьшение Адамова яблока —  у трансженщин, «голосовая хирургия», плюс, перманентная гормональная терапия, работа с голосом, удаление волос на лице, и прочее… В общем, у всех в разное время, после разного количества вмешательств наступает это самое «после». Но после этого «после» еще не начинается «дальнейшая судьба»… Потому, что человеку очень важно юридическое признание его нового гендера. Качество жизни значительно ухудшает тот факт, что внешний образ трансгендерного или транссексуального человека, в особенности, начавшего «переход» и его официальные данные могут разниться. То есть, то, как человек выглядит, его имидж и поведение, возможно, его имя и местоимение, которыми он себя называет, могут не соответствовать имени, полу  и образу в документах. Это вызывает большое количество сложностей в жизни трансгендерных  и/или транссексуальных людей — от травмирующих случаев везде, где есть необходимость предъявлять документы, до всевозможных ситуаций, где это несоответствие может спровоцировать любые формы насилия. Смена документов может проходить тоже в разных вариантах — от более-менее благополучного до травматичного и с участием судебной системы. И вот тогда… Тогда и начинается, пожалуй, эта «дальнейшая судьба». И складывается она, безусловно, очень по-разному. Как и судьба всех вообще людей. С разной степенью адаптации, везения, семейного счастья или одинокого жития. Это зависит в первую очередь от наличия документов, соответствующих желаемому гендеру, комфортности степени «перехода», наличия или отсутствия поддержки близких, уровня материальной состоятельности, терпения, сил и желания жить, того, встретился ли любимый и любящий… И от многого другого.

Ю.Ж.: Обращаются ли трансгендерные/транссексуальные люди к психологам или наоборот, стараются избегать их? Бывают ли случаи психологической коррекции и отказа от «перехода»? Хотя подобная коррекция и психотерапия признана неэффективной…

И.К.: К психологам… Для людей, которые часто чувствуют себя уязвимыми и, возможно, пережили травматичные ситуации  в общении с внешними людьми, это, пожалуй, вызов. Кто-то обращается. Не так часто, насколько я знаю. Кто-то идет именно по пути «перехода» не останавливаясь на внутренних переживаниях, идет сразу к психиатрам — за заключением. А еще я точно знаю, почему не обращаются. Потому, что есть опыт, передающийся из уст в уста. И о психиатрах, и о психологах. Он иногда мифологизированный, но часто не придуманный, имеющий реальные  ситуации в основе. Такой вот опыт. Когда не захотели выслушать и вслух ужасались тому, кто пришел на прием, когда бежали в соседний кабинет и созывали коллег — показать «живого транссексуала», когда «воспитывали, наставляли, ругали», когда необоснованно задавали ненужные и очень личные вопросы, когда рассказывали, что все это «не угодно богу», пугали раком, назвали паспортным именем и местоимением, даже выгоняли… А по поводу «психологической коррекции, направленной на отказ от перехода». Согласно позиции однозначно уважаемой мною Международной ассоциации профессионалов в трансгендерном здоровье, лечение, направленное на примирение с полом, определенным при рождении, признано не эффективным, а кроме того, считается нарушающим профессиональную этику. В некоторых странах существует тенденция к запрету такого рода терапии. Что еще тут обсуждать?

Ю.Ж.: Какова распространенность трансгендерных людей ? Если ли тенденции к их увеличению? Можно ли сказать, представители каких социальных групп составляют трансгендерное сообщество (образование / происхождение/ социальное положение и т.п.)?

И.К.: Цифры, отражающие распространенность, публикуются по разным данным и разным авторам, и по разным странам, и по годам… Они такие примерно по данным Международных стандартов оказания помощи трансгендерным людям: 1: 11900 — 1: 45000 трансженщин, 1: 30400 — 1: 200000 трансмужчин (39 лет, 8 стран, 10 исследований).  Но всегда есть допущение о том, что эти цифры весьма приблизительны и крайне минимальны… Ибо в цифры попадают те, кто попал в поле зрения тех, кто эти цифры считал… А тенденция к увеличению есть вот в каком вопросе — увеличивается количество обращающихся за помощью в гендерные клиники. Там, где они есть, там, где есть возможность получить помощь, где качество этой помощи улучшается, растет число специалистов и услуг… Там — увеличивается. И, совершенно ясно, что это разные люди, разного происхождения,  из разных социальных групп, но проблема в том, что их уровень качества жизни и социального комфорта может существенно снизиться в связи с их уязвимым положением в обществе. Потому что часто транслюди с высшим образованием в связи с невозможностью найти работу по специальности, в особенности в период «перехода», вынуждены заниматься неквалифицированным или низкоквалифицированным малооплачиваемым трудом, потому что транслюди, поделившись с родителями своими переживаниями и открыв им свою идентичность, встречают не помощь, поддержку и понимание, а их выгоняют из дома, потому что трансженщины, не имеющие возможность достичь хороших результатов в коррекции тела из-за позднего начала «перехода», не видят для себя иного будущего и возможности заработать на дальнейшие операции, кроме занятий сексработой.

Ю.Ж.: В фильме «Девушка из Дании» главная героиня уже не в детском возрасте как бы внезапно начинает осознавать свое желание «быть женщиной». Действительно ли подобное может происходить со взрослыми транссексуалами? Прожив существенную часть жизни в своем биологическом поле, будучи взрослыми, возможно, при каких-то внешних обстоятельствах они начинают осознавать себя человеком другого гендера? Или же они испытывают гендерный дискомфорт с самого детства?

И.К.: Я бы тут ответила цитатой из фильма, словами самой главной героини Лили, когда она, обращаясь к своей бывшей жене, заявила: «Ты помогла появиться Лили, но она всегда жила во мне».

И хотя неблагодарное дело рассуждать о фильме в формате обсуждения правдоподобности клинического случая, даже и о фильме, основанном на достоверном материале… Но да, я полагаю, что неожиданный вызов — позировать в женском, лишь легализовал для Лили возможность осознания, выхода, проявления, реализации уже существующего до… А если говорить о реальности, то, безусловно, этап осознавания своей идентичности, понимания себя, принятие своей инаковости, возможно, после длительного этапа подавления трансгендерных чувств, принятие решения о том, чтобы открыть кому-то свою идентичность, решение о начале «перехода» может быть очень разным с точки зрения начала и длительности.

Ю.Ж.:  Как вести себя родителям, если они замечают у своего ребенка трансгендерные тенденции? Что будет с ребенком, гендерный дискомфорт, если родители с помощью воспитательным мер пытаются  пресечь эти его проявления? Сможет ли ребенок перерасти этот период, примириться с полом, определенным при рождении, реализоваться в нем, и быть удовлетворенным своей жизнью, или же по достижении взрослости человек снова возвратится к этой проблеме?

И.К.: Ребенка своего надо любить — в любом его состоянии, с любыми тенденциями. Быть терпимым, разговаривать, проявлять интерес, пытаться понять, идти на компромисс, присматриваться, наблюдать, ждать…  Быть защитой от враждебного внешнего мира, объяснять этому миру, что их ребенок особенный… Тем более, прямо сейчас до конца же не известно, насколько устойчиво его гендерное несоответствие. Очень бы хотелось дать такую рекомендацию: пойти с ребенком в гендерную клинику,  к хорошему гендерному психологу, посещать занятия для детей с трансгендерными тенденциями, дать возможность ему разобраться в себе, специалисту помочь разобраться с его детскими сложностями… Но… В нашей стране нет гендерных клиник, гендерных психологов, специалисты очень боятся детей с гендерным несоответствием. Они будут либо избегать консультировать семьи с трансгендерными  детьми и самих детей, либо будут убеждать ребенка, что «ты же мальчик, тебе нельзя носить юбочку, это неправильно, ты должен играть с машинками, быть брутальным…». Еще могут назначить психотропные препараты. И родители — да, будут бороться с этими его тенденциями, «пресекать». И да, он научится приспосабливаться, соответствовать, встраиваться, скрывать, вести двойную жизнь или подавлять себя… А потом? Ну, или привыкнет приспосабливаться, подавлять, скрывать, мучиться,  встраиваться… Или рано или поздно решит начать «переход».

Литература

Карагаполова И. О различии в дискурсах, касающихся трансгендерности, в европейском пространстве и в постсоветском регионе. — 2015. Интернет-ресурс. http://1sexology.ru/9-o-razlichii-v-diskursax-kasayushhixsya-transgendernosti-v-evropejskom-prostranstve-i-v-postsovetskom-regione/

Beemin G., Rankin S. The Lives of Transgender People. —ColumbiaUniversity Press, 2011.

Ebershoff D. The Danish girl. —Phoenix, 2000.

Hoyer N. (ed.). Man into woman: the first sex change. — Blue Boat Books Ltd, 2004.