№16 Г.Б. Дерягин Из истории сексуального поведения и насилия

Дерягин Геннадий Борисович — доктор медицинских наук, доцент междисциплинарной кафедры сексологии РНСО.

Матриархат. Социальные основы матрилинейности. Храмовая проституция

Для лучшего понимания некоторых негативных сторон сексуальной жизни современников поищем исторические сведения, относящиеся к сексуальной жизни людей в глубокой древности, начиная с доисторического периода. К счастью, эти сведения не утрачены безвозвратно с течением времени, напротив – их становится всё больше. Причина явления проста: всё больше памятников древности открывается нам, и здесь надо лишь вдумчиво проанализировать свидетельства былого: мифы, предания, обряды, родившиеся вместе с абстрактным мышлением ещё у протолюдей и постепенно усложнившиеся; рисунки, скульптуру, предметы быта и пр.

Древняя мифология, основанная на дописьменном фундаменте, заложенном предшествующими поколениями, весьма важна для понимания истории сексуального поведения человека, поэтому следует рассмотреть некоторые мифические представления древних; тем более что при ознакомлении с подробным описанием какой-либо религиозной системы мы видим явное сходство характеров и поступков божеств в духовном мире с людьми, выдумавшими этот фантастический мир.

Современному человеку, наверное, не понять, до чего тесную связь чувствовали древние люди с богами. Так, в мифологии Древней Греции, на которую оказали значительное влияние древнейшие представления соседних народов Африки и Азии, отражено мировоззрение не только современников античности, но и даже людей палеолита. Мифология является источником многих сведений относительно проявлений сексуальности в древнем мире.

Дж. Фрэзер высказал мысль, что в глубочайшей древности, когда племена людей, давшие начало народам, жили в непосредственной близости друг от друга, их божества были весьма схожи и различались разве что по названию. Но постепенное рассеивание племён с их последующей изоляцией друг от друга благоприятствовало развитию различного понимания богов. Когда же, с постепенным прогрессом культуры, длительный период варварской изоляции стал клониться к закату, объединяющиеся народы внесли со своими ритуалами в уже относительно общий пантеон и своих богов, первоначальная идентичность которых уже не просматривалась, но функции и свершения у них могли быть общими.

В мифологии, эпосе, преданиях многое говорит о первоначальном, существовавшем в дописьменную эпоху периоде матриархата – организации общества, основанной на материнском праве, когда женщина играла ведущую роль в общественной жизни. Люди повсеместно поклонялись единственной богине «Великой матери», воплощающей в себе все силы природы.

О ведущей общественной роли женщины в эпоху палеолита свидетельствуют наскальные рисунки и скульптура верхнего палеолита (40 000 – 10 000 лет назад), в также объекты неолита (9 000 – 5 000 лет назад), обнаруженные в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке. Они дают нам представления о быте, философии и сексуальной стороне жизни доисторических людей.

В этом плане примечательны находки в Европе и в Азии так называемых «Венер палеолита», которые передают обобщённый образ женщины – «женщины вообще», «материнского божества». Все фигурки имеют чрезвычайно массивные живот, ягодицы, молочные железы. Применённая древними художниками гиперболизация наиболее значимых для человека признаков жизненной силы свидетельствует о символизации женщины как основы всей жизни, а также о зарождении элементарных эстетических чувств по отношению к ней. Несомненно, женские фигурки имели культовое значение, играли центральную роль в соверше­нии обрядовых действий. Примечательно и то, что аналогичных мужских фигурок рядом с «Венерами» вовсе нигде не обнаружено.

В 1861 году швейцарский историк права J.J. Bachofen первым выдвинул и убедительно доказал, что у людей первоначально существовали ничем не ограниченные половые отношения, которые исключали всякую возможность достоверно установить отца. Поэтому происхождение можно было определять лишь по женской линии, соответственно, и наследование было возможно лишь по женской линии – согласно материнскому праву, как первоначально это и было у всех народов древности.

То есть у греков, северо¬африканских и азиатских народов до единобрачия существовало такое устройство общества, когда мужчина вступал в половые отношения с несколькими женщинами, а женщина с несколькими мужчинами, но наследование происходило лишь по женской линии (матрилинейность). И это было обычной сексуальной практикой, т.е. сексуальной нормой. Большинство животных полигамны, гоминиды полигамны, полигамия, естественно, заложена и в биологическую основу человека.

Множество фактов матрилинейности у древних и современных народов привели в своих объёмных исследованиях Э.Б. Тайлор и Дж. Фрэзер.

Шотландский исследователь материнского права Дж. Ф. Мак-Леннан тогда же ввёл понятия «эндогамные» и «экзогамные общества». В эндогамных жёны и мужья находили друг друга внутри своего общества, а в экзогамных жён брали со стороны, чаще всего при помощи насилия, т.е. похищали.

Исследователь исходил из того, что у многих примитивных народов был широко распространён обычай убивать детей женского пола сразу после рождения (он существовал в том или ином видоизменении в некоторых обществах ещё в конце ХХ века). Благодаря этому в каждом отдельном племени возникал избыток мужчин, следствием которого неизбежно должно было явиться совместное обладание несколькими мужчинами одной женой – многомужество. Другими словами, у всех экзогамных народов в древности существовало многомужество, что вело к признанию кровных уз лишь по материнской линии.

Но многомужество было и у эндогамных обществ. Так, Геродот писал (4. 104): «Агафирсы (скифское племя) – самое изнеженное племя. Они… сообща сходятся с женщинами, чтобы всем быть братьями и как родные не завидовать и не враждовать между собой».

Отдельное положение занимает встречавшаяся ещё в XIX веке у славянских народов, а в древности у европейцев, арийцев, семитов патриархальная домашняя община – переходная ступень от матрилинейного группового брака к современной индивидуальной семье.

До сих пор в современном нам мире существуют примитивные матрилинейные общества: следы полиандрии (многомужества) можно и сегодня найти в Тибете, в некоторых районах Индии, где одна женщина вступает в брак с несколькими братьями. Р. Грейвс сообщает о матрилинейном обществе нага, состоящего из множества племён, живущем на юге Индии, и племени ком в Камеруне.

Свидетельством матриархального пережитка в V веке до н.э. является следующее сообщение Геродота о ритуальных боях в честь богини плодородия – карфагенской Танит, проводимых девушками из ливийского племени авсеев: «Девушки, разделившись на две партии, сражаются друг с другом камнями и палками».

О мужчинах–авсеях Геродот говорил: «Совокупляются же они с женщинами сообща, не вступая в брак, но сходятся подобно скоту. Если у женщины родится вполне крепкий ребёнок, то спустя три месяца мужчины собираются вместе, и тот, на кого он похож, считается его отцом».

Одна из ранних надписей шумерского правителя в городе-государстве Урукагины, датированная 2350 г. до н.э. гласит: «В прошлые времена женщины имели у нас обычай брать себе многих мужей; женщина, которая отважится сделать то же сегодня, побивается камнями».

Престолонаследие в племенах древних латинов также подчинялось правилам, выработанным первобытным обществом во многих частях мира: экзогамии, матрилинейности. Это делает понятным предания, что латинские цари рождались от отцов божественного происхождения. Эти предания означают, что женщина зачинала ребёнка от неизвестного мужчины. Неопределённость отцовства свидетельствует о системе родства, которая не считается с фактором отцовства. Этот же элемент виден и в новозаветном сюжете о происхождении Иисуса Христа, отцом которого был «Дух Святой».

Таким образом, становится очевидным существование матриархата в древние времена практически повсеместно, с неравными временными расстояниями завершения этого уклада жизни.

Вероятно, что инцест (т.е. близкородственные половые связи) на низших стадиях развития семьи (такую семью можно назвать кровнородственной) был нормой, при этом он не имел политического или культового значения. Затем нормой стал и групповой брак внутри рода, при котором нельзя достоверно знать отца ребёнка, что создаёт условия для матрилинейности.

Так, Юлий Цезарь (Гальская война 5, 14) отмечал: «Жители внутренней части Британии… жён человек по десять или по двенадцать имеют общих, особенно братья с братьями и родители с сыновьями; родившиеся от таких союзов считаются детьми тех, кто взял за себя их мать девицей».

Мужчины зависели от культового и экономического могущества матриарха, а значит, опасались и обожествляли её. Примечателен в этом плане рисунок из одной пещеры в Алжире, опубликованный Е. Вардиман. На нём изображён охотящийся мужчина, его гениталии посредством дугообразной линии соединены с гениталиями женщины, руки женщины ритуально подняты. Магическая плодотворная сила женщины была привлечена к добыче пропитания, без женской магии всем грозил голод.

Женщины в древности меньше нуждались в мужчинах, чем обычно нам это представляется. Они не нуждались в мужчинах даже для зачатия, так как причинами зачатия считались божественные или магические силы. Например, случайно попавшая в рот щепка от дерева: «И отскочила щепка, и влетела любимице в рот, и она проглотила её и в тот же миг понесла» – (папирус Орбинэ).

Архаичные представления об оплодотворяющей силе ветра, к которому кобылы поворачиваются задом (вспоминается русская поговорка – «Ветром надуло»), донёс до нас Гомер (Илиада ХХ. 221-225):

     «…по долинам три тысячи коней паслося,

     Тучных, младых кобылиц, жеребятами резвыми гордых.

     К ним не раз и Борей разгорался любовью на паствах;

     Многих из них посещал, набегая конём черногривым;

     Все понесли, и двенадцать коней от Борея родили».

***

 

Даже в ХХ веке сохранились племена, пребывающие в глубоком невежестве относительно биологической роли мужчины. Так, в племени беллонцев на Соломоновых островах до 1940-х годов люди были уверены, что дети посылаются людям по милости предков, а единственная цель полового сношения – удовольствие.

Ещё в 1960-х годах люди из племени тулли Ривер-Блэкс на севере Квинсленда верили, что женщина беременеет от костра, на котором она с этой целью должна жарить рыбу, подаренную ей будущим отцом ребёнка.

В одном австралийском племени в это же время считалось, что женщина забеременеет, если поест человеческого мяса. В Папуа – Новой Гвинее племя хуа до сих пор убеждено, что забеременеть может и мужчина, если он поест мяса опоссума, но при родах мужчина умрёт.

Обожествление матриарха, и страх перед магическими силами женщин длительное время ограничивали сексуальное насилие над ними внутри своего общества. Однако сексуальное насилие, как форма сексуального поведения, происходило над похищаемыми из других обществ женщинами. Несомненно, имело место и изначальное существование биологически обусловленного сексуального насилия мужчин над мужчинами, что определяло их социальный статус (данный архаизм до сих пор сохранился в люмпенизированной и уголовной среде).

Для выпуска и направления мужской сексуальной энергии по нужному руслу с возможностью духовного подчинения мужчин матриархат породил культовую (храмовую) проституцию, в том числе и гомосексуальную, которая и служила своеобразным «клапаном».

Древнейший шумеро-аккадский эпос «О всё видавшем» («О Гильгамеше»), возникший почти 6000 лет назад и записанный с устных преданий шумеров на заре письменности – 4000 лет назад, свидетельствует об этом. Это поразительный рассказ о власти женщины над мужчиной, причём власти очеловечивающей, лишающей мужчину прежней дикой силы и воли, но дающей взамен разум и знания (эпизод приручения дикого Энкиду через половой акт с иеродулой, т.е. храмовой жрицей Шахмат).

…И к ней он прильнул желанием страстным.

Шесть дней миновало, семь дней миновало —

Неустанно Энкиду познавал блудницу.

Когда же насытился лаской,

К зверью своему обратил лицо он.

Увидав Энкиду, убежали газели,

Степное зверье избегало его тела.

Вскочил Энкиду, — ослабели мышцы,

Остановились ноги, — и ушли его звери.

Заплакал Энкиду, — ему, как прежде, не бегать!

Но стал он умней, разуменьем глубже…

***

Сексуальность человека тесно взаимосвязана с историей развития его сознания. Человек изначально искренне верил в то, что доставляет удовольствие людям, должно удовлетворять и задабривать богов. Половой акт, в представлении древних, не только доставлял удовольствие, но и освящал плодородие и процветание. Представления древних, будто боги подобны людям и в сексуальных отношениях, обеспечили сексуальности весьма важное место в культе. Священный половой акт совершался на алтаре.

Покровительница шумерских городов Урука, Забалама и Кулаба – богиня Инанна (аккадская Иштар) как богиня плодородия (значит, и сексуальных отношений) покровительствовала проституции («посвящённой» и «запретной»), в том числе и гомосексуальной. Праздник в честь свадьбы Инанны (Иштар) принимал массовый, оргиастический характер с бесчисленными повторениями поло¬вых актов до полного изнеможения вместе с низшими жрицами, с самоистязаниями и самооскоплениями.

Самооскопления совершались в экстатическом состоянии при помощи специально приготовленных и вовремя поданных жрецами ножей. Когда же религиозный экстаз спадал, выжившие скопцы сожалели о своём внезапном поступке и горько оплакивали утрату, что нашло отражение даже много веков спустя в стихотворении Катулла «Аттис».

Здесь важно отметить, что оскопление человека (в греческой мифологии всё началось с оскопления Урана Кроном) имеет символическое значение – в силах грозного женского божества было реальное, абсолютное подчинение мужчин, лишение их собственной воли, превращение в бесполые существа, что устрашало. Выжившие оскоплённые посвящали себя служению Богине и до конца жизни обязаны были носить женские одежды и украшения, занимаясь храмовой проституцией.

Вообще, к культу азиатских богинь изначально при матриархате, а в дальнейшем и в патриархальное время, были приставлены евнухи, носившие женские одежды. Богини требовали, чтобы жрецы, персонифицировавшие их возлюбленных, приносили им в жертву свои детородные органы, показывая тем самым полную подчинённость.

В античности евнухами были жрецы Кибелы, Артемиды Эфесской, Астарты. Культ Кибелы встречался на нижнем Рейне ещё в IV веке н.э. И до сих пор на севере Индии и в Пакистане сохранилась культовая матриархальная проституция: общины евнухов в женских платьях, известные как Hijras (Hijaras), являются поклонниками Материнской Богини Bahuchara Mata. Они, занимаясь культовой гомосексуальной проституцией, принадлежат только Богине.

Историк, проф. И.М. Дьяконов описал существование весьма сложной иерархии среди иеродул (храмовых жриц). Каждый уровень имел своё предназначение, но упрощённое объяснение всей системы месопотамских жриц заключается в том, что любая женщина или евнух, игравшие жреческую роль, были непременно связаны с обрядами вызывания плодородия. Позже в Вавилоне даже появились специальные храмовые школы, в которых девушки учились пению, танцам, исполнению культовых ритуалов, в том числе и сексуальных.

*****

Роль инцеста в борьбе мужчин за власть

Женщины палеолита и неолита нуждались в мужчинах более из экономических и ритуальных соображений. В Египте, Греции и в Малой Азии наследование трона царицы-матриарха изначально было матрилинейным, власть царей не распространялась на культовый авторитет царицы.

Первоначально царей-жрецов вообще приносили в жертву, убивая их ежегодно в последний день года – каждого тринадцатого лунного месяца (13 – несчастливое число). На следующий день – в первый день нового года – царица обретала нового мужа. Это символизировало гибель и обновление на следующий день производительных сил природы. («И не взошла еще заря, рабы зарезали царя»).

Затем царей постепенно перестали убивать, заменяя царя в последний день года жертвенным мальчиком (царём на один день), но в случае смерти царицы царь терял всё.

Сохранить имущество и власть можно было лишь путём инцестного брака с дочерью, унаследовавшей имущество матери. Это постепенно и привело к распространению инцеста в царских родах Египта и Греции (по крайней мере, до XIII века до н.э.), а затем и среди менее значимых людей. Инцест укрепил экономическое и политическое влияние мужской части элиты, создал предпосылки для патриархальной революции и наследования по мужской линии (патрилинейность).

Для простых людей инцест довольно скоро постепенно стал запрещаться, но некоторое время обязан был существовать для подтверждения мужчиной своих полномочий в вопросах наследования власти и имущества.

Эта борьба за власть классически отражена в мифе о ссоре Зевса с матерью Реей. Вот, что говорил Афинагор в своей речи «В защиту христиан», излагая Орфея (Орфический фрагмент 58): «Зевс… преследовал свою мать Рею (Титаниду, рождённую от Земли), запрещавшую ему вступить с ней в брак, а когда она стала Змеёй, то и сам превратился в Змея и… совокупился с ней… затем, как он совокупился со своей дочерью Ферсефоной, изнасиловав и её в форме змея».

Этот фрагмент из Орфея – самое раннее, дошедшее до нас упоминание о сексуальном инцестном насилии, отражающее борьбу матриархального уклада жизни с наступающим патриархатом.

Отказ от инцеста среди основной массы народа, по всей вероятности, произошёл не из-за соображений биологического плана (до неблагоприятных генетических последствий инцеста ещё не додумались: в литературе того времени таких сведений нет), а из экономических посылок.

Действительно, быстрое преумножение частной собственности, следовательно, и социального статуса, могло быть только при слиянии примерно равных капиталов. Брак стал выгодным коммерческим предприятием, которым зачастую является и в наши дни. К царским родам, к единицам «избранных» такая схема отказа от инцеста ещё долго была неприменима, так как привела бы к ослаблению экономического и политического могущества царствующего дома из-за явного экономического неравенства любых потенциальных претендентов на престол.

Таким образом, очевидно, что инцестное сексуальное насилие внутри родовой общины с началом патриархальной революции стало необходимым элементом борьбы за экономическую и культовую власть. Матриархат, по сути дела, пал жертвой инцеста и новых экономических условий с накоплением материальных средств в руках мужчин. Это неотъемлемо сопровождалось новым мужским самосознанием, и росту сексуального насилия с их стороны внутри общин.

Ветхий Завет содержит в своих книгах свидетельства разнузданного гомо- и гетеросексуального насилия, захлестнувшего древние общества. При этом сексуальное насилие в те времена было тем же, чем оно всегда было у высших приматов, чем оно является и сейчас в уголовной и люмпенизированной среде: средством борьбы за власть, имущество; средством самоутверждения через сексуальное унижение «партнёра».

Например, Ветхий Завет повествует нам, что Хам «увидел наготу отца», т.е. совершил половое насилие над своим отцом Ноем, воспользовавшись его состоянием сильного опьянения. Словосочетание «увидел наготу» – эвфемизм, хотя бы даже потому, что, по свидетельству историков, в протописьменный период истории Двуречья – до начала 3 тысячелетия до н.э. – мужчины на войне, на охоте, на работе почти всегда ходили нагими. Хам рассказал своим братьям про насилие над отцом, желая показать им свою власть, запугать их, возвыситься над всеми, за это и был наказан рабством своего потомства после защиты братьями отца от сексуального насилия Хама (Быт. 9:21-27).

Сексуальное насилие над женщиной или мужчиной свидетельствует не только о полном отсутствии уважения насильника к другой личности, но и о необходимости по какой-либо глубинной причине такого действия. Когда же сексуальное насилие становится традиционным, общепринятым и практически безнаказанным в селе, городе, целом регионе или стране, то есть становится массовым – это уже свидетельство своеобразного, нового уровня общественного самосознания, духовного и экономического неблагополучия конкретного общества, свидетельство коренных общественно-экономических преобразований. История подтверждает это: все существенные, пусть даже и региональные, общественно-экономические преобразования вызывали войны с разгулом насилия, в том числе и сексуального.

Ветхий Завет свидетельствует о том, что, несомненно, имело место в процессе становления патриархального общества – о массовых изнасилованиях. Так, в ханаанейских городах Содоме и Гоморре, горожане имели обычай коллективно, вероятно, ритуально насиловать пришельцев, чужаков, несущих с собой не всегда ясную, но всегда потенциальную опасность (Быт. 19:4–9).

Аналогичное явление существовало и в иудейском городе Гиве, где горожане, окружив дом с гостями, также требовали от хозяина дома: «…выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его»; но удовлетворились насилием над наложницей гостя: «Они познали её, и ругались над нею всю ночь до утра», до наступления смерти женщины (Суд. 19:16–28). Понятно, что благозвучное «ругались» является эвфемизмом сексуального насилия.

Остаётся сделать вывод, что первое время в постматриархальном обществе безудержное, во многом ритуальное сексуальное насилие как средство коллективного (или индивидуального) самоутверждения, устрашения потенциальных врагов, демонстрации силы существовало повсеместно. Только выплескивание агрессии наружу, на чужеродных жертв способно было удержать примитивные общества от внутреннего насилия.

Символизация разорительной инцестной борьбы за экономическое влияние, своеобразной «революции», нарушившей прежний уклад, содержится в сообщении Дж. Фрэзера относительно запрещения инцеста в Древнем Риме. Древнейшие римские законы гласили, что в случае совершения инцеста искупительная жертва должна быть принесена жрецами в роще Дианы, так как везде считалось, что инцест влечёт за собой голод. Поэтому искупительная жертва и приносилась богине плодородия.

О том, что сексуальность с приходом патриархата приобрела наказуемые преступные проявления, грубо нарушающие уже новые, патриархальные общественные морально-нравственные установки, можно также узнать из мифологии. Например, из притчи о том, как Приап пытался изнасиловать сначала спящую нимфу Лотиду, а потом посягнул и на древнейшую, чрезвычайно почитаемую богиню – Гестию (Весту у римлян). Вот как рассказал об этом Овидий (Фасты 1. 429–438):

 

«Он уже лёг на траву и рядом с ней приютился,

Но не проснулась она, полная крепкого сна.

Радостен он и, подняв осторожно от ног её платье,

Вот уже начал искать путь к исполненью надежд.

Вдруг тут ослёнок, верхом на котором Силен появился,

Вовсе некстати своим голосом грубым взревел».

***

Мифологический образ Приапа, олицетворяющего производительные силы природы, эволюционно возник из грубых деревянных фаллических изображений, создаваемых для дионисийских оргий, то есть Приап изначально был собственно фаллос. Если попытка изнасилования нимфы привела к тому, что Приап «общим посмешищем стал в ярком сиянье луны», то его покушение на Гестию, которую также спас ослиный крик, чуть не стоило Приапу физической расправы со стороны богов и сатиров (Фасты 6. 319 – 349).

Дело в том, что Гестия, будучи покровительницей домашнего очага, гарантировала безопасность семьи и гостей, представляла собой начало, объединяющее мир богов и людей, символизировала надёжность и покой. Приап в первом случае похотливо, но достаточно мелко хулиганит, шалит; во втором случае он проявляет святотатственные намерения, символическое посягательство на общественную безопасность.

Следовательно, в процессе разгула «революционного» патриархального насилия древние люди пришли к осознанию деструктивной возможности производительных, изначально плодотворных (сексуальных) сил при их безрассудном использовании, то есть впервые задумались о сексуальных правах.

*****

 

Патриархальная революция, возникновение меркантильной проституции

Борьба матриархального и патриархального начал с элементами заговора видна в войне Зевса со своей матерью Реей и отцом Сатурном, пытавшимся его уничтожить, чтобы он не захватил власть (Орфический фрагмент 56). Эта борьба присутствует и в многочисленных ссорах доэллинской независимой великой богини Геры (дочери Крона и Реи) со своим мужем и братом Зевсом (элемент древней кровнородственной семьи). Здесь важно знать, что культ Геры один из самых древнейших, возник раньше, чем культ Зевса (Гера по мифологии старше Зевса) и символизировал величие женского матриархального божества.

Очень похожая ситуация борьбы матриархального и патриархального начал прослеживается в главах 1 и 2 библейской книги «Бытие». В 1-й главе сказано, что Бог сотворил мужчину и женщину на шестой день «по образу Божию». Из 2-й главы (базирующейся, вероятно, на более позднем мифе) нам становится известно о выраженном принижении женщины, созданной уже не «по образу Божию», а из плоти «человека» для помощи ему.

Женские божества в человеческом самосознании постепенно становились силами зла. Где раньше, где позже, но они были ниспровергнуты, изгнаны, ушли в подземным мир. Это наблюдалось повсеместно. Так у славян «Великая Богиня-мать» постепенно превратилась во враждебное, злобное женское божество, называемое Макошью, Марой, Мореной, которое впоследствии приняло облик Бабы-Яги, Лиха Одноглазого.

По свидетельству академика Б.А. Рыбакова, человеческие жертвы в славянском язычестве сжигались в символической утробе Богини, сделанной из брёвен. При раскопках таких трупосожжений краниологический материал не обнаружен, что позволило сделать вывод о предварительном отделении голов Вспомните, что в народных славянских сказках жилище Бабы Яги и Лиха было обнесено частоколом с головами на кольях. Обычай сжигать или топить чучела Мары, Морены, Костромы, Купалы трансформировались при патриархате из реальных человеческих жертвоприношений женскому божеству во времена матриархата.

Переход от матриархата к патриархату в ряде мест, вероятно, имел форму революционного переворота, произведённого супругом царицы, что явно было в Вавилоне. Основной темой «Поэмы о сотворении мира» («Когда вверху…» – «Энума элиш») является восстание богов-мужчин против матриархального порядка, порождённого праматерью Тиамат, то есть – против самой Тиамат («Великой матери богов»).

Бог Мардук, свергнув власть «Тиамат, что всё породила», решительно реформировал мир, объявил свои указы Луне и Солнцу, а всем остальным, что «людей ОН создал, дал им жизни, дал им бремя божье, а богам свободу». Не только женской богине (Иштар), но и ему стали служить иеродулы в знаменитой Вавилонской башне – храме Бела (Мардука – «Владыки»). Этот храм был создан для священных половых актов Мардука с женщиной. В самой верхней комнате храма жрица целый год ждала бога, а в завершение праздника Нового года совокуплялась с царём или его уполномоченным, так как Мардук был очень занят. Именно в праздник Нового года бог Мардук решал, кого из людей занести в книгу жизни, а кого вычеркнуть из нее, будет или нет засуха, война и т.д.

По утверждению Геродота, каждая женщина в Вавилоне (уже в патриархальное время!) должна была лишиться девственности в ходе культового ритуала в храме, отдаваясь чужеземцам (по сути дела, иногородним). Геродот оставил не только подробное описание Вавилонской башни, но и красочное описание всей процедуры выбора пришельцем партнёрши. Данный факт подтверждён современными исследованиями: Геродот никогда не лгал. Кроме того, Геродот писал: «То же самое, по рассказам египтян, будто бы происходит и в египетских Фивах» (1. 181 – 182).

Практически такой же обычай уже во времена патриархата ещё существовал на Кипре, он требовал, чтобы перед замужеством все женщины отдавались чужестранцам в святилище богини (Афродиты, Астарты или какой-нибудь другой). В Гелиополе, или в Баальбеке (Сирия) обычай предписывал каждой девушке отдаться иностранцу в храме Астарты.

В финикийских храмах женщины занимались проституцией за плату, пребывая в уверенности, что таким образом добиваются благорасположения богини. По закону Аморреев девушка на выданье должна была семь дней вступать во внебрачные половые связи у ворот храма.

В Армении представители знатных семейств посвящали своих дочерей богине Анаит. Девушки служили при её храме в Асилизене. В Комане, в Понте, множество священных проституток служило богине Ма.

Греческая надпись, найденная в Тралле, в Лидии, доказывает, что практика религиозной проституции сохранялась до II века н.э. Придерживающиеся обычая храмовой проституции народы, видели в нём неотъемлемый религиозный долг, исполняемый во имя Великой Богини-Матери, которую жители разных мест называли по-разному, но в чей образ все они вкладывали, один и тот же смысл.

Лишь евреи, в чьей религии не было богини, ожесточённо боролись против заимствования чужеземных культов, включающих в себя священную проституцию. Однако «И блудники были также в этой земле, и делали все мерзости тех народов, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых» (3 Цар.14:24).

С течением времени, «после завоевания страны (Вавилонии) и разорения её персами (в 539 г. до н.э.) жители лишились своего имущества, и все простые люди из народа были вынуждены по бедности заставлять своих дочерей (и сыновей) заниматься развратом (за деньги)» – записал Геродот (1. 196), то есть заурядной меркантильной проституцией, сбивая храмовые цены. Грань между культовой и обычной проституцией во всех местностях постепенно стёрлась, базисом проституции стала частная собственность.

Примерно тогда же, даже чуть раньше, в начале VI века до н.э. в Афинах мудрец-архонт Солон купил красавиц и красавчиков для открытия первых публичных домов, которые стали приносить доходы в государственную казну, т.е. в казну афинского полиса.

Вместе с экономической властью женщины постепенно потеряли былую, центральную роль в магических обрядах, своё ритуальное значение. Мужчины навсегда оставили им лишь возможность пророчеств.

По словам Ф. Энгельса, ниспровержение материнского права было историческим поражением женщин: «женщина постепенно превратилась в простое орудие деторождения (для целей правонаследия), в домашнее животное, которым и оставалась на протяжении многих последующих веков». Наступила эпоха гомоэротизма; цивилизованное общество охватила однополая страсть, которая ещё больше подчёркивала победу патриархата. Философия, наука превратились в интеллектуальное мужское времяпровождение.

Пожалуй, лишь о гетерах, да ещё о спартанках в древнегреческой литературе упоминалось отчасти с уважением, отчасти насмешливо (вспомним насмешника Лукиана). Остальные женщины жили затворницами в женской половине дома (гинекее), занимаясь хозяйством и воспитанием девочек (мальчики при достижении ими 7-летнего возраста передавались на воспитание мужчинам). Женщины в Древней Греции, в принципе, не были достойны внимания мужчин. Эмансипация женщин началась лишь в Римской Империи, но она касалась лишь богатых и знатных.

Динамика отношений различных обществ к инцесту, сексуальному насилию и проституции, начиная с древнейших времен, является реальным проявлением социально-экономических укладов и связанных с ними транскультуральных воззрений, что нашло отражение не только в постоянно изменяющихся религиозных представлениях, но и имело последствия для более поздних цивилизаций, их культуры, морали и права.